Музей "Моя малая Родина"

"Моё детство"

Я вспоминаю о жизни в деревне Подушкино, в колхозе им. Дзержинского. Члены колхоза были разбиты на бригады во главе с бригадиром, которого выбирали на собрании колхозников. Таким бессменным бригадиром в годы войны была Кузнецова Таисия.

Колхоз выращивал овощи и зерновые: пшеницу, рожь, овес. Была и садовая бригада. В неё входила в основном молодежь. Сад был большой. Ряды кустов малины и смородины тянулись с запада на восток и с севера на юг. Яблоневый сад сажали уже после войны, но судьба его печальна. Больших урожаев уже не собирали. Помогали сажать деревья мы, учащиеся лианозовской школы №2. Нас, детей, собирали на собрания и приглашали собирать малину. Мы с удовольствием это делали. Говорили, что ягоду в годы войны отправляли на базу и в госпитали раненым. В мае пололи сурепку (куриную слепоту, как мы её называли) и поля клевера были чистые. Летом пололи гряды овощей, окучивали и подкармливали капусту, в сентябре - копали картошку всем классом в субботу и воскресенье, вырывали морковь.

Мы, дети, как могли, вносили свой вклад в победу над фашистами. Не забывали мы и учиться. Дома тоже было много дел. Ежедневно убирались в избе, мыли полы, кололи дрова, которые вязанками носили из леса. Жители были чистильщиками близлежащего леса. Не валялись в лесу поваленные деревья. Их уносили на топка печей. Воду носили на коромысле из реки Чермянки, она была чистая, и пили её воду не боясь заболеть. В годы войны мылись в русской печи в определенный день всей семьей. Бань под Москвой у нас не строили. Эта печь спасала нас и от простуды.

Карточек колхозникам было не положено. Продукты покупали на рынке из-под полы на деньги, полученные от продажи молока. У нас была корова, овцы. Через день, повесив два бидона с молоком, рано утром отправлялась мама в Москву на Минаевский рынок. До станции Лианозово - 5 км. Приходилось идти пешком. Поезда паровые ходили редко, надо было не опаздать.

И так, чтобы не умереть с голоду, не замерзнуть надо было и нам, детям, очень много работать. Но дети остаются детьми. Мы успевали играть в лапту, городки, салки и другие игры. В праздники, особенно в майские, в деревне ставили качели и молодежь развлекалась. Так принято было в деревне издревле. У нас были санки, лыжи, коньки на валенках. Зимой занимались спортом по собственному желанию. Особое удовольствие получали от катания на ледянках, которые делали из корзин, облепляли их теплым навозом, а потом поливали водой. Лед застывал и ледянка готова. Летом взрослые ставили запруду на Чермянке и все жители купались в этом месте. Мы, дети, часто играли и купались на мелководье.

Мы все жили в равных условиях. Не считали себя ущербными. Новое платье, туфли - это счастье их иметь. Многие мои товарищи после окончания семилетки, а то и раньше бросали школу и уходили на работу, чтобы помочь матери материально, т.к. у большинства отцы не вернулись с войны и жить было трудно.

В 1941 г. узнали, что такое лучина и как освещали избу её огнем. Кусочек хлеба приблизительно 50 г. на день. Шли в школу выпив только пол чашки молока, что могла дать нам мать. Видела летающие фашистские самолеты-разведчики (рамы), ведущие разведку. Всё пришлось пережить.

Особые воспоминания связаны с усадьбой, где на даче жил К.Е.Ворошилов - первый маршал страны. Он поселился в ней в начале 40-х годов. Часть леса огородили высоким деревянным забором, затем рядами колючей проволоки, а между забором и колючей проволокой бегали огромные овчарки. В десять часов вечера оглашали округу лаем и воем. В лес не пускали, охраняли работники НКВД. Его от западных ворот и до впадения Чермянки в Самотыжку огородили тоже колючей проволокой. Но мы умудрялись пробраться в лес, раздвинув ряды проволоки. В лесу всегда было много грибов, ягод, ландышей. Иногда охранники ловили детей, сажали в машину пугали Лубянкой. Дело кончилось тем, что подвозили до поворота дороги, выбрасывали грибы на дорогу, топтали, издеваясь таким образом над нами, и отпускали домой, зная, что мы не враги, а лишь полуголодные дети, ведь продовольственных карточек нам не полагалось. Летом видели прогуливающегося по шоссе Ворошилова в окружении охраны. Нас, детей, охрана сгоняла с дороги в лес, а нам хотелось его увидеть и мы ползком, пропустив боковую охрану, из-за кустов пытались разглядеть первого маршала.

Но часто могли видеть из-за кустов только его синие брюки да широкие маршальские лампасы на них.

На всю жизнь осталась встреча в Доме культуры г. Долгопрудного с летчиком героем Алексеем Маресьевым. Сбитый фашистами, он остался жив, упал, поранил ноги и 18 дней полз, а затем катился катком по земле. А было это в марте 1942г. Его подобрали крестьяне партизаны. Ноги были отморожены, их ампутировали, но стремление жить, летать, бить врагов было сильнее всего. Сделали протезы и в 1943г. через год он уже летал, бил врага на Курской дуге. Сбил 7 самолетов противника, кроме четырех сбитых им ранее.

Так проходило моё детство. В 1952г. я окончила 10 классов лианозовской школы №2. Пошла работать и учиться дальше в пед. Институт им. Потемкина на исторический факультет вечернего отделения. Хочется рассказать ещё об одной встрече с известными все стране Клементом Ефремовичем Ворошиловым и Никитой Сергеевичем Хрущевым. В конце 60-х годов неожиданно прибыли в деревню нищие, бедные колхозники собрались на собрания (чуть лучше жили те, у кого дети работали на заводах). Разговора, как лучше вести хозяйство, как улучшить жизнь жителей не получилось, только и слышали, что колхозники лодыри и лентяи, работать не хотят. А что работали за палочку - об этом не говорили. Старому уже бригадиру Филину Хруще Н.С. задал вопрос, сеют ли кукурузу, каков урожай, что значит квадратно-гнездовой метод посадки? Ответить старый бригадир не смог как хотелось бы Хрущеву и он приказал немедленно снять его с бригадиров. По данным в колхозе им. Дзержинского получали неплохие урожаи. Так, по сути дела, обругав колхозников, быстро уехали. Это было единственное посещение деревни «высоким соседом». Отец, Карасев Иван Иванович, с горечью говорил сидя за обедом в кругу семьи: «Вогау оставили память деревне - школу и амбулаторию, а эти только обругали, лучшего ничего не сделали, как соседи».